07 мая 2015

7 мая 2015 года исполняется 60 лет со дня принятия на вооружение первой отечественной зенитной ракетной системы С-25 («Беркут). Для кого-то это всего лишь факт из истории отечественного оружия, но именно тогда, в начале 50-х годов прошлого века коллективу ученых, конструкторов предприятия, именовавшегося КБ-1 (ныне ОАО «ГСКБ «Алмаз-Антей»), удалось справиться с задачей, решить которую в то время было не по силам никому.

 Радар станции наведения ракет ЗРС С-25 «Беркут»

Система С-25 («Беркут») – технический шедевр, торжество конструкторской мысли почти на грани доступных в то время технологий.

Она стала первым многоканальным зенитным ракетным комплексом, способным решать задачи одновременного обнаружения и поражения большого количества целей, организации взаимодействия между отдельными батареями. Ни один из зарубежных аналогов зенитных ракетных комплексов, разрабатывавшихся в те годы в других странах, не обладал столь широкими возможностями.

Незримая война

2 сентября 1945 года на борту американского линкора «Миссури» был подписан Акт о капитуляции Японии – день, ставший датой окончания Второй Мировой войны. Но эйфория, охватившая население стран, втянутых в крупнейшую в XX веке бойню, закончилась быстро. Уже весной 1946 года в Фултоне недавний союзник СССР по антигитлеровской коалиции У. Черчилль в присутствии и молчаливом одобрении президента США Г. Трумэна – страны, также внесшей свой вклад в разгром Третьего Рейха, произнес речь, положившую начало «холодной войне». Кульминацией ее стали 1949–1950 годы. Уже был подписан Северо-Атлантический договор, развертывалась война в Корее. В августе 1949 года на Семипалатинском полигоне была испытана первая советская атомная бомба. Для США это стало шоком. Американские военные планы строились на том, что СССР и его союзники не скоро еще достигнут уровня США в военном и экономическом плане. Америка готовилась к мощному военному удару по СССР, включая атомную бомбардировку десятков советских городов.

Градус «холодной войны» нарастал, атомная угроза поставила перед Советским Союзом задачу создания принципиально новой противовоздушной системы – зенитных ракетных комплексов. Для страны, только что начавшей выбираться из послевоенной разрухи, это было делом почти немыслимым. Тем не менее…

«На все денег не хватит, на оборону найдем…»

В сентябре 1947 года закрытым Постановлением Совета Министров СССР было создано Специальное бюро № 1 при Министерстве вооружения СССР (СБ-1МВ), перед которым ставилась задача разработки авиационной противокорабельной системы, получившей название «Комета». Начальником и главным конструктором СБ-1 назначили известного специалиста в области радиотехники профессора П.Н. Куксенко. Его заместителем стал незадолго до того с отличием окончивший Ленинградскую военную академию связи имени С.М. Буденного, сын всесильного на то время Л.П. Берии – Серго Берия.

Свой дипломный проект по ракетной управляемой системе класса «воздух-море» Серго Берия готовил под руководством П.Н. Куксенко. Воплощать же идеи этого проекта в жизнь предстояло СБ-1.

Первое Специальное бюро расположилось в здании НИИ-20 на развилке Ленинградского и Волоколамского шоссе. К работе над проектом привлекли не только высококвалифицированных специалистов, но и только что окончивших институты и военные академии молодых инженеров различного профиля. Достаточно быстро в СБ-1 были разработаны радиолокационная станция самолета-носителя, аппаратура наведения и головка самонаведения для самолета-снаряда, аппаратура контроля и управления. К началу 1950 года основные элементы системы «Комета» были отработаны на лабораторных столах.

Московскую систему ПВО нужно было создавать одновременно равнопрочной к массовым налетам авиации и с разных направлений. Это, наряду с продолжением работ над атомным оружием, стало одной из важнейших государственных оборонных задач.

Основой нового гигантского оборонного проекта предполагалось сделать еще не существовавший тогда вид оружия – управляемое зенитное ракетное оружие (ЗУРО). Оно должно было обеспечить возможность обстрела до двадцати целей на каждом 10–15-километровом участке обороны, то есть защитить небо над Москвой от одновременного налета тысячи самолетов на высотах от 3 до 25 километров. Решение этой задачи – новой и очень сложной – было возможным лишь на основе объединения достижений в радиолокации, автоматики, электроники, машиностроения и других отраслей науки и производства. Сложное и трудоемкое дело требовало усилий всей страны, причем усилий не меньших, чем реализация атомного проекта.

Ни одно из существовавших на то время конструкторских бюро не могло взять на себя роль головного разработчика этой задачи. Поэтому постановлением Правительства СССР от 9 августа 1950 года создание первой в СССР системы ЗУРО под названием «Беркут» было возложено именно  на СБ-1, лично переименованное Сталиным в Конструкторское бюро № 1 (КБ-1). Этим же постановлением при Совете Министров СССР для руководства работой всех министерств и ведомств, привлекаемых к реализации данного проекта, было создано Третье Главное Управление (ТГУ). Оно стало генеральным заказчиком системы «Беркут». Никаких ограничений по материальным фондам и финансированию для него не существовало.

Известны слова И.В. Сталина, сказанные им примерно в то же время на одном из пленумов ЦК КПСС, где обсуждался ход послевоенного восстановления страны.

– Задач перед нами стоит много, – сказал он, – на все денег не хватит, на оборону найдем…

Начальником ТГУ был назначен заместитель министра вооружения В.М. Рябиков. Первым его заместителем стал С.И. Ветошкин, занимавший должность начальника 7-го Главного управления Минвооружения, заместителем начальника и главным инженером – директор НИИ-10 В.Д. Калмыков, заместителем и научным руководителем – академик А.Н. Щукин. Курировать ТГУ и весь проект в целом Сталин поручил Л.П. Берии.

12 августа 1950 года последовал приказ министра вооружения СССР Д.Ф. Устинова, в соответствии с которым головным разработчиком системы было определено Конструкторское бюро № 1, возглавить новое сверхсекретное КБ поручили заместителю министра вооружения К.М. Герасимову.

Главными конструкторами «Беркута» стали П.Н. Куксенко и С.Л. Берия, их заместителем и начальником радиолокационного отдела КБ-1 назначили лауреата Сталинской премии, кандидата технических наук А.А. Расплетина. С выходом этого приказа началось создание огромного КБ-1.

При Третьем Главном Управлении была организована своя военная приемка, свой зенитно-ракетный полигон в районе Капустина Яра, а по мере создания объектов системы, и подчиненные Управлению войсковые формирования. «Беркут» требовалось передать Минобороны СССР полностью готовым к боевому дежурству. С техникой, войсками, даже с жилыми городками.

Как это было

А.А.  Расплетин  –  главный  конструктор 1953 – 1961 гг.

Реализация проекта системы «Беркут» требовала приложения усилий большого коллектива, поэтому в КБ-1 направили десятки лучших инженеров из научных институтов и конструкторских бюро Москвы и Ленинграда, выпускников гражданских и военных учебных заведений. В КБ-1 работали и немецкие специалисты, отмотавшие свой срок в «шарашках» советские инженеры, ученые. Но, как и в «шарашках», начальниками подразделений в КБ-1 были офицеры госбезопасности. Так формировался коллектив, которому предстояло создавать оружие нового поколения - надежный щит Родины.

К работам по «Беркуту» были привлечены и организации-смежники. Разработка зенитной управляемой ракеты была поручена известному авиаконструктору С.А. Лавочкину, двигатель   ракеты   создавался   в   КБ   А.М.   Исаева,   стартовое   оборудование   в  КБ В.П. Бармина. Задание на создание мощных передающих устройств для радиолокаторов наведения   ракет   получила   радиотехническая   лаборатория   АН   СССР,   руководимая А.Л. Минцем.

«Беркут» начинался с нуля. Первоначально считалось, что его разработчикам предстоит оттолкнуться от проекта «Кометы» и создать систему «земля-воздух». Для этого изучалось все, что только можно было узнать об американской зенитной ракетной системе «Nike-Ajax» – одной из первых в мире. Широкой информацией о ней советские специалисты, конечно же, не располагали, но было известно, что первые испытания «Nike-Ajax» выявили целый ряд технических проблем.

Замысел «Беркута» представлял собой создание сложной территориальной системы взаимосвязанных объектов: радиолокационных средств предварительного обнаружения на дальних расстояниях, зенитных ракетных комплексов, средств управления системой в целом и средств обеспечения непрерывного боевого дежурства. Для этого вокруг Москвы планировалось создать сеть стационарных зенитных ракетных комплексов, каждый из которых мог одновременно обстреливать до 20 воздушных целей на дальностях до 35 и на высотах от 3 до 25 километров в угловом секторе до 50–60 градусов.

Весной 1951 года руководителем КБ-1 был назначен один из лучших организаторов производства того времени, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинских премий, генерал-майор инженерно-артиллерийской службы А.С. Елян. Еще до войны, будучи по личному заданию Серго Орджоникидзе на стажировке в США, он работал кузнецом на автозаводе Форда и, по свидетельству очевидцев, не уступал в силе и сноровке фордовским кузнецам, отбиравшимся из самых дюжих негров.

Елян не вмешивался в дела главных конструкторов, но капитально занялся созданием опытного производства, лабораторной базы. С его приходом КБ-1 значительно расширилось. Были построены новые цеха и лаборатории, освоены сложные, передовые по тому времени специальные технологические процессы.

А.С. Елян всемерно помогал конструкторам в изготовлении макетов на опытном производстве, да и вообще был человеком далеко не равнодушным, что, впрочем, с полным правом можно сказать о каждом, кому довелось стоять у истоков «Беркута». Рассказывают, что однажды, когда возникла необходимость в свободной, ровной площадке для антенных измерений, да еще на режимной, закрытой территории, А.С. Елян добился передачи в КБ-1 испытательного аэродрома одного из номерных авиазаводов. Там оказался и новенький ангар, построенный пленными немцами из вывезенных из Германии металлоконструкций, и здание контрольно-диспетчерского пункта. Уже через полгода на этом полигоне проверялся экспериментальный макет высокочастотного тракта – антенны, передатчики, приемники.

Один залп – тысяча целей

 Огневой комплекс ЗРС С-25 «Беркут» на позиции

Немыслимо сегодня назвать поименно всех, кто принимал участие в создании первого зенитного ракетного комплекса ПВО С-25 («Беркут»).  Каждый внес свою лепту, чтобы противовоздушный щит нашего Отечества был надежным.

В начале 1951 года, всего через семь месяцев после получения задания, многотомный технический проект «Беркута» был готов.

Как тогда представлялось решать задачу? Путем  построения зенитных ракетных комплексов с использованием одного радиолокатора с узким («карандашным») лучом для точного сопровождения цели и второго такого же  для слежения за зенитной ракетой и передачи на нее управляющих команд для приведения в точку встречи с целью. Именно так создавали свою ЗРС американцы.  Другими словами, два локатора обеспечивали поражение одной цели. А ведь главной задачей, поставленной перед КБ-1, было создать систему, способную защитить небо столицы от одновременного налета тысячи самолетов и со всех направлений. Иначе говоря, для поражения тысячи целей требовалась тысяча работающих по ним локаторов, еще тысячу нужно было нацелить на сопровождение ракет. Изготовить все это советской промышленности на тот момент было не под силу, как и создать систему управления таким количеством ракет. Да и как в кратчайшее время подготовить огромное количество специалистов, способных обслуживать всю эту армаду сложнейшей техники?

А.А. Расплетин понимал, идти по пути американского «Nike-Ajax», значит, рано или поздно оказаться в тупике. Требовалось другое решение, которого пока не было.

В январе 1951 года собрался весь «цвет» теоретиков и конструкторов будущей системы зенитного ракетного комплекса. На этом заседании научного совета А.А. Расплетин предложил совершенно фантастическую по тому времени и по замыслу идею: строить зенитные ракетные комплексы на основе радиолокаторов нового типа. Каждый должен был сканировать широкие сектора пространства (60 градусов) в горизонтальной и вертикальной плоскостях, обнаруживать и сопровождать до двадцати целей, наводить на них до двадцати зенитных управляемых ракет.

Расплетин предложил разместить на двух кольцевых рубежах вокруг Москвы на расстоянии 45–50 и 90 километров от столицы всего лишь 56 радиолокационных станций секторного обзора. На каждую возлагались все задачи – от обнаружения целей до наведения на них зенитных ракет. Сплошные кольца таких радиолокаторов вокруг Москвы должны были обеспечить ее непроницаемую противовоздушную оборону.

Летом-осенью 1951 года экспериментальный образец центрального радиолокатора наведения (ЦРН) прошел комплексную отладку в Химках. К весне 1952 года его перевезли на аэродром Летно-испытательного института в подмосковный Жуковский. Там началась отработка антенн и приемо-передающих трактов – того, что связано с обеспечением необходимой дальности работы ЦРН.

Жуковский (бывшее Стаханово) в те годы еще был просто поселком. Ни гостиниц, ни общежитий. Специалистов КБ-1 и смежных организаций нужно было где-то разместить. Проблема решилась просто. По ветке узкоколейки, проложенной вдоль забора ЛИИ, пригнали несколько вагонов. В них всех и поселили, как в гостинице.

В связи с исключительно напряженным темпом работ был определен жесткий порядок их контроля. Раз в неделю Л.П. Берии и А.С. Еляну направлялись отчеты о сделанном, план работы на следующую неделю.

В Жуковском был проведен цикл испытаний экспериментального и опытного образца ЦРН. Они показали, что разрабатываемый радиолокатор будет обладать требуемой дальностью действия и сможет служить источником информации, необходимой для наведения ракет на цели.

К 20 сентября 1952 года контрольные испытания опытного образца станции Б200 были закончены, ее разобрали, погрузили в железнодорожный вагон и отправили в Капустин Яр для стрельбовых испытаний. С этим же эшелоном в двух купированных вагонах отправились на полигон и те, кто обеспечивал контрольные испытания опытного образца.

Эшелон был литерный, значит шел по «зеленой улице». Останавливался только для заправки паровоза углем и водой. С каждой такой стоянки в Москву уходила телеграмма: такой-то пункт пройден, эшелон в порядке, сопровождающие в таком-то количестве на месте. Иногда стоянки приходились на крупные узловые станции. Тогда на перрон гражданских лиц не допускали, а вдоль состава выстраивалась охрана из войск МГБ или железнодорожной милиции.

Капустин Яр: испытание огнем

Подготовка системы к работе

К 1952 году в Капустином Яру уже был создан полигон для испытаний огневого комплекса Б200-В300, площадки различного назначения. Все они были под номерами: в 31-й – жилая зона, там же штаб испытателей и различные службы. 33-я предназначалась для опытного 4-канального образца Б200, 32-я – стартовые позиции для ракет В300.

От пуска к пуску сложность решаемых задач увеличивалась от простого пуска в условную точку, до залпа нескольких ракет по вполне реальным целям. Интенсивность работ была крайне высокой. Не все ладилось, случались отказы, хотя все оборудование проходило военную приемку.

2 ноября 1952 года состоялся первый в СССР пуск зенитной управляемой ракеты в замкнутом контуре управления по неподвижной цели. До апреля 1953 года на полигоне успешно выполнили еще несколько серий пусков. Сначала по движущимся имитируемым целям, затем по уголковым отражателям для проверки работы боевого снаряжения ракеты.

26 апреля 1953 года первый самолет-мишень был сбит пуском трех ракет. Этот день по праву считается днем рождения нового вида оружия, способного эффективно вести борьбу с самолетами и другими аэродинамическими средствами воздушного нападения в любых погодных условиях, днем и ночью. До 18 мая сбили еще четыре самолета-мишени.

Смерть Сталина, последовавшая в начале марта 1953 года, хотя напрямую и не сказалась на испытаниях первых зенитных управляемых ракет, но было ясно: грядут перемены, только какие? Ждать долго не пришлось, вскоре последовал арест Л.П. Берии, арестован был и Серго Берия.

Жизнь КБ-1 изменилась. А.А. Расплетина официально назначили главным конструктором, начальников подразделений – офицеров МГБ сменили штатские специалисты, а систему «Беркут» переименовали в С-25. Впрочем, на темпе работ это не сказалось.

В конце июля 1953 года всех, кто участвовал в первых испытаниях системы, снова отправили в Капустин Яр. Требовалось повторить цикл стрельб по мишеням. Они проходили уже в статусе Государственных испытаний и длились почти три месяца. Стреляли по разным мишеням, в разные точки зоны поражения, в разных условиях. Кульминацией стала одновременная стрельба двадцатью ракетами по двадцати целям. Всего в ходе Государственных испытаний было выполнено 65 пусков ракет. От рождения идеи «Беркута» до ее практического воплощения прошло меньше трех лет…

«Золотые кольца» Подмосковья

Одна из страниц отчетов о ходе работ по отработке и испытаниям станции Б200. В связи со сжатыми сроками такие отчеты предоставлялись раз в пять дней

Сегодняшние московские дачники с облегчением вздыхают, добравшись с радиальных, «вылетных» магистралей до первой «бетонки». Так до сих пор называют окружную дорогу, построенную в начале пятидесятых годов прошлого века в качестве первого кольца огневой обороны столицы.

Строительство сооружений для всех 56 зенитно-ракетных комплексов и соединяющих их двух кольцевых бетонных дорог вокруг Москвы велось практически одновременно. Проектировал все наземные сооружения системы «Беркут» московский филиал Ленгипростроя, размещавшийся на площади Маяковского, в здании, где сегодня находится ресторан «Пекин». Дом этот тогда был обнесен высоким дощатым забором с колючей проволокой, там были не только служебные помещения, но и общежитие проектировщиков Ленгипростроя. Они располагали лишь условными данными по несуществующей еще аппаратной «начинке» бункеров, рассчитанных на выживание даже при прямом попадании тысячекилограммовых фугасных авиабомб – ее пошкафному составу, габаритам и схемам размещения, необходимому энергопотреблению, по кабельным коммуникациям и фундаментам для антенн.

Уже к 1953 году в Подмосковье были построены центральный, запасной и четыре секторных командных пункта, восемь технических баз для хранения и обслуживания зенитных управляемых ракет, 500 километров бетонных дорог вокруг столицы. А еще около 60 жилых поселков, мощные линии электропередачи, 56 объектов внутреннего и внешнего колец, в которые входили ЦРН, стартовые позиции, системы связи с командными пунктами. В целом, система могла обеспечить одновременный обстрел 1120 приближающихся к Москве воздушных целей.

По соображениям секретности, бункеры ЦРН именовались то «овощехранилищами», то «фермами», стартовые поля – «выгонами». В течение трех лет был налажен серийный выпуск сложнейшей техники, подготовлены тысячи гражданских и военных специалистов.

Окончательный ввод в строй всех 56 подмосковных зенитных ракетных комплексов С-25 завершился в начале 1955 года. На конечном этапе испытаний каждый ЦРН проверялся по самолетам, оборудованным ответчиками, на дальность действия и точность. Проверялась и безотказность работы аппаратуры в течение непрерывного 24-часового прогона.

После этого в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 7 мая 1955 года С-25 была принята на вооружение Советской Армии. Так, реализация идей А.А. Расплетина привела к тому, что авиация перестала одерживать верх над противовоздушной обороной.

Большие потенциальные возможности по совершенствованию С-25 позволили провести в 60–70-х годах прошлого века несколько модернизаций ЦРН, ввести в ее состав новые зенитные управляемые ракеты. Это существенно улучшило характеристики московской системы ПВО, позволило поддерживать ее на высоком уровне.

Прослужила система С-25 почти три десятилетия. В «запас» ушла только в 1982 году.

Управление пресс-службы и информации
ОАО "ГСКБ "Алмаз-Антей"